Бахтин Илья Сергеевич

«Вам с такой фамилией нужно было поступать на филолога» — сказал мужчина, лица которого я уже и не помню. 

 

Я сдал свое сочинение на вступительном экзамене в Томский государственный университет. И хотя я поступал на журналистику, слова мужчины были приятными, ведь Михаил Бахтин – известный российский филолог. В этом было какое-то пьянящее чувство – пойти обедать в студенческую столовую, хотя ты еще пока не студент.

 

Но уже через месяц я буду лежать на верхнем ярусе двухэтажной кровати в общежитии медицинского университета. Буду лежать в отчаянии. Мой временный сосед – третьекурсник лечфака, проводил летние каникулы в Томске, так как билеты в Норильск были очень дорогими. Он не был дома уже три года. Я был в ужасе, а сосед видимо ушел на вечеринку. Я провалил экзамены на журфак. Целый год написания статей в Тобольскую городскую газету – псу под хвост. В тюменском Нефтегазе, на отделение пиара, я не прошел на бюджет (что неудивительно). И поэтому мне оставалось только одно – пойти в третий в списке вузов вариант. Сибирский государственный медицинский. Клинический психолог. 

 

В день зачисления, когда мы с моей первой знакомой однокурсницей Мариной сидели на лавочке возле главного корпуса, проходящие мимо санитары попросили помочь донести носилки с женщиной. Я начал искать в этом знак. Гораздо позднее, уже на третьем курсе психфака, я снова буду перемещать пациентку, но уже на каталке, и в самый неподходящий момент растеряюсь и отпущу ручки, отчего каталка стукнется о дверной проем – на удивление, наш преподаватель по реаниматологии даже не орал на меня. Я тут же схватил ручки снова. Пациентка была в безопасности. 

 

А я к тому времени уже пережил желание перепоступить на журфак, нашел настоящих друзей, написал первую научную публикацию и выступил с ней, отлично учился и любил учебу. Однажды наша хорошая преподавательница заболела и позвонила мне: «может отменим пару?». Я купил ей большой стакан чая с лимоном – мы называли это «Биг-чай» – и просил приехать, ведь это была возрастная психология. Я уже тогда был зачарован красотой человеческой психики.

 

Медицинский университет давал отличную базу для понимания нарушений психики, но мало практики в области «еще здоровых» или «недообследованных». Третьекурсники много говорили о каком-то загадочном «гештальте», на одной учебной сессии которого понимаешь больше, чем за год в университете. Конечно, я загорелся.

 

После окончания универа, одновременно с зачислением в аспирантуру СПбГУ, я прошел сертификацию в Московском институте гештальта и психодрамы. Гештальт это целая история. За четыре года обучения я узнал, что у меня есть внутренний мир. Ну, то есть он и до этого был, но как он работает, почему я поступаю именно так, и почему снова попадаю в одни и те же ситуации – это открывалось в учебных сессиях, в личной терапии и на интенсивах.

 

Я собственно до сих пор продолжаю открывать свой внутренний мир со своим терапевтом и считаю это нормой для всех практикующих психологов.

 

И одно из открытий заключалось в том, что часто в моей жизни решающим действием обладали слова значимых людей. «Илья, тебе нужно идти в науку» — сказал декан. И я решил написать диссертацию и получить научную степень, попутно переехав в Питер, женившись на девушке, за которой, собственно и приехал поступать в Томск. В 22 года – нормально не знать, чего ты хочешь. Я думал, что хочу диссертацию. 

 

Видимо поэтому писал ее долгих 6 лет. Оглядываясь на весь этот путь сейчас – я рад, что прошел его. От маленького научного исследования способов преодоления стресса у пациентов с алкогольной зависимостью, до диссертации на тему личностных особенностей людей склонных к различным формам аддиктивного (зависимого) поведения – алкоголь, наркотики, рок-н-ролл, шопинг, секс, еда, спорт. Любой вид активности потенциально может стать зависимостью. Даже отношения. Особенно отношения.

 

Я к этому времени уже 3 года работал в центре снижения веса и знал механизмы развития зависимости достаточно хорошо, чтобы помогать пациентам избавляться от лишнего веса и эмоциональных зависимостей.

 

Мой тренер, а затем и супервизор, говорит, что ее мотивация работать психологом – красота устройства психики. Я в очередной раз увидел это на специализации по зависимостям в Московском Гештальт Институте.

 

Сейчас я практикую психологическую помощь людям с зависимым поведением: пищевая зависимость (лишний вес, булимия), эмоциональные зависимости (со-зависимость, одиночество), алкогольная и наркотическая зависимость (в рамках дополнительной терапии к программе 12 шагов), игровая и интернет зависимость (не только по Скайпу), легкие формы зависимого поведения (прокрастинация, серфинг социальных сетей).

 

Любопытно, что схожие процессы эмоциональной зависимости скрываются за распространенными невротическими проблемами — социальной  тревожностью и паническими атаками. Гештальт-терапии панических расстройств  посвятил 5 лет своей работы в психоневрологическом диспансере и на основании опыта проведения групповой терапии с ко-терапевтом мы создали программу тренинга  БАЛАНС.

В Санкт-Петербурге уже более 200 человек прошли эту группу с прекрасными результатами — преодолели панические атаки и улучшили качество своей жизни.

 

Основная часто моей профессиональной деятельности  индивидуальная терапия. Очно в Санкт-Петербурге и по скайпу с другими регионами.

Я с клиентами именно работаю. И клиенты работают – то есть это не «излечение за один сеанс», это кропотливая работа. Но когда становятся видны результаты – это многого стоит. Быть в контакте с самим собой, а не с «голосами» других, которые пытаются направить тебя куда нужно им…. «Вам нужно было стать филологом…». Быть свободным и управлять своей жизнью – вот это самое ценное для меня. Это красиво.

 

Везде, где человек чувствует себя несвободным и не может управлять собой на благо своему развитию – я подразумеваю зависимость. И еще одно, сделанное мной за восьмилетнюю практику, открытие – это поддается изменению. На том и стою.

 

 

С уважением, Илья Бахтин

клинический психолог, к.псх.н.